Сегодня в Минске в здании Верховного суда начнется рассмотрение одного из самых громких дел за всю историю существования независимой Беларуси — дела об исчезновении оператора ОРТ Дмитрия Завадского. Как и ожидалось, процесс будет проходить за закрытыми дверями, а это значит, что общественность вряд ли когда-либо узнает о степени обоснованности обвинений, предъявленных пяти подозреваемым, которые сегодня предстанут перед судом. Между тем, если представители прокуратуры все же сумеют доказать их причастность к преступлениям, в совершении которых они обвиняются, всем им грозит высшая мера наказания.

Несмотря на то, что расследование дела об исчезновении Дмитрия Завадского изначально проходило под жестким контролем общественности и прессы, сегодня есть все основания полагать, что следствие так и не смогло дать однозначного ответа на ряд самых значимых вопросов. Даже сейчас, когда дело уже передано на рассмотрение в суд, власти делают все возможное, чтобы утаить любые подробности. И до сих пор остаются тайной как мотивы преступления, так и его заказчики.

Официальная белорусская версия такова: Валерий Игнатович мстил Завадскому за интервью «Белорусской деловой газете», в котором было сказано, что на стороне боевиков в Чечне воюют белорусские наемники. В качестве примера Дмитрий привел тогда случай с арестом федералами офицера спецподразделения МВД РБ «Алмаз». Этим офицером был Валерий Игнатович, поэтому белорусские правоохранительные органы такой мотив для мести посчитали убедительным. Однако неубедительны итоги их расследования: Дмитрий не найден ни живым, ни мертвым. И уже хотя бы поэтому полнота и объективность следствия вызывают сомнения.

Депутатов российской Госдумы от Союза правых сил в следствии по делу об исчезновении оператора ОРТ насторожило другое: каким образом Игнатович, офицер спецподразделения другого государства, был принят по контракту на службу в российскую армию, какую миссию он выполнял, какие связи существуют между союзной Беларусью и воюющей Чечней? Обсуждению этих вопросов в конечном итоге и были посвящены общественные слушания, которые в минувший понедельник состоялись в здании Госдумы России. Когда четко вырисовалась тема, стало понятно, почему на мероприятие не пригласили ни одного представителя официального Минска: чиновники ничего не могут сказать по этому вопросу. Одни — потому что не знают, другие — потому что это опасно.

Собирая и анализируя информацию, поступавшую из различных источников, российские правозащитники пришли к выводу, что белорусские официальные и околоофициальные структуры поддерживают отношения с бандформированиями, вероятно, даже продают им оружие и медикаменты. Сквозь высокие заборы минских особняков просочились сведения, что чеченские полевые командиры находили здесь на некоторое время приют и сытный стол. В этой связи главная версия исчезновения оператора ОРТ, озвученная в понедельник в Москве, такова: Завадского устранили потому, что высокопоставленным лицам в Минске его частые командировки в Чечню показались подозрительными и опасными. Человек, который видел (официальные лица в Минске до сих пор считают, что Завадский встречался с Игнатовичем в Чечне) Игнатовича-боевика, не должен был встретить Игнатовича-федерала. Поскольку Валерий Игнатович, по версии российских экспертов, занимавшихся этим делом, скорее всего, выполнял миссию некоего посредника между официальным Минском и Чечней. И есть подозрения, что он мог быть посредником при поставках оружия. А «официальные корочки» федерала ему нужны были лишь для того, чтобы иметь возможность свободно передвигаться по территории воюющей республики.

Таким образом, истинной причиной исчезновения Дмитрия Завадского может быть его невольное столкновение с теми, кто занимается «черной торговлей» с Чечней. И если такие операции из Минска действительно осуществляются, то они могут проходить только под «высшим прикрытием». Соответственно там и надо искать заказчиков этого преступления.

В отличие от многих ранее звучавших версий эта по крайней мере дает ответ на вопрос, почему исчез именно Завадский, а не его друг и коллега Павел Шеремет, с которым вместе Дмитрий и колесил по Чечне. Дело в том, что в декабре 1999-го, когда в Чечне был арестован Игнатович-боевик, Завадский был в командировке не с Шереметом, а с другим журналистом...

Сам Павел Шеремет считает, что во время суда обвиняемые должны заговорить хотя бы потому, что им всем грозит высшая мера наказания. Кроме того, есть надежда на то, что в суде будет зачитан один из секретных томов уголовного дела по группе Игнатовича, ознакомиться с которым не позволили ни родственникам Дмитрия Завадского, ни адвокатам (читали ли этот том обвиняемые, нам неизвестно, но по некоторым сведениям — нет).

Что же касается российских депутатов, то их больше интересует ответ на вопрос: на каком основании в российскую армию нанимают наемников и как официальная Москва будет реагировать на то, что есть повод подозревать государство-союзника — Беларусь — в связях с чеченскими боевиками? Поэтому состоявшиеся слушания в Москве называют только «актом первым» и готовят продолжение. Так, в день слушаний свою готовность инициировать рассмотрение вопроса о расследовании «дела Дмитрия Завадского» на одном из ближайших заседаний союзного парламента высказала депутат Госдумы Елена Мизулина.

Анатолий Незванов,
«БДГ»