Это последняя битва за демократию в Европе
Возможно ли существование диктатуры в Европе 21-го века? По любым
меркам приличия или здравого смысла такой вопрос должен быть либо
риторическим, либо исключительно гипотетическим, чтобы не привлекать
к себе серьезного внимания. Однако, как могут подтвердить 10 миллионов
граждан бывшей советской республики Белоруссия, это не так. Предстоящие
на этой неделе выборы могут продемонстрировать, согласна ли Белоруссия
с тем, что ее называют «последней диктатурой Европы» (этим названием
страну одарила государственный секретарь США Кондолиза Райс), или
последние остатки тирании на континенте будут, наконец, ликвидированы.
Если нелепый и зловещий белорусский президент Александр Лукашенко
добьется своего, направление развития событий будет понятным. Он
уже пригрозил, что получит во время голосования, по меньшей мере,
75 процентов голосов, а также сделал вызывающее страх предупреждение
лидеру оппозиции Александру Милинкевичу, который пообещал вывести
на улицы тысячи людей, если выборы будут сфальсифицированы (что
кажется несомненным). «Никто не полезет на баррикады, чтобы бороться
с Лукашенко, — заявил президент, — если будут провокации, мы им
так врежем, что они даже не поймут, откуда пришел удар». Степан
Сухоренко, глава сохранившего свое старое название КГБ, также обвинил
лидеров оппозиции в том, что они намерены дискредитировать существующий
режим, для чего в день выборов собираются совершить серию взрывов
в толпе людей. Это страшная угроза, поскольку КГБ сам может установить
взрывные устройства, а затем обвинить в ужасных последствиях оппозицию.
Перспектива кровопролития после голосования 19 марта вполне реальна.
Режим уже убивал своих противников в прошлом и без колебаний сделает
это вновь.
Здесь очевиден намек на украинскую оранжевую революцию. К сожалению,
такая аналогия вводит в заблуждение. В отличие от Украины, у оппозиции
нет даже никакой зацепки в ключевых центрах политической власти.
В парламенте нет ни одного оппозиционного депутата. Суды полностью
преданы режиму. Все средства массовой информации контролируются
государством. Пространство для народовластия самым драматическим
образом сузилось после почти полной ликвидации общественного сектора.
А поскольку 80 процентов национальной экономики находится в руках
государства, там нет «олигархов-диссидентов», подобных украинским
Петру Порошенко или Юлии Тимошенко, чтобы финансировать подполье.
Демократические белорусские активисты извлекли уроки из оранжевой
революции. Но и Лукашенко тоже извлек такие уроки. Демократические
и антидемократические силы сделали для себя противоположные выводы.
Остается, однако, один общий момент, который может оказаться решающим:
господин Лукашенко может узаконить свой режим только с получением
демократического мандата. Право Всевышнего может действовать где-нибудь
в мусульманском мире. Коммунистическая идеология может по-прежнему
сохранять свою силу в Северной Корее. Однако в Европе единственный
оставшийся выбор — это демократия. Какой бы трудной шарадой ни стали
выборы для Лукашенко, провести их он обязан. А это дает силам оппозиции
шанс для объединения и создает возможность летального исхода для
режима, если возникнет массовое ощущение фальсификации. В этом основная
слабость всех новых авторитарных режимов Европы, и Лукашенко здесь
не исключение. Во время выборов они вынуждены считаться с демократическими
силами, которые им непонятны и которые они неспособны контролировать.
И такие силы сегодня появляются. Большая часть оппозиции сплотилась
вокруг Милинкевича, чья кампания нацелена главным образом на формирование
у избирателей понимания того, что режим намерен подтасовать результаты
выборов. Как и другие подобные движения, белорусская оппозиция выбрала
цвет для своей кампании. Это голубой цвет джинсов, выбранный потому,
что джинсы в советскую эпоху были символом идей свободы. Есть также
свидетельства народной поддержки оппозиции, хотя большинство населения
слишком запугано, чтобы открыто выражать свой протест Лукашенко,
в связи с чем реально оценить состояние общественного мнения невозможно.
Не вызывает сомнений то, что внизу существует массовое скрытое недовольство.
Один опрос общественного мнения показал, что треть взрослого населения
хочет уехать из страны, а среди категории людей моложе 30 лет эта
цифра увеличивается до 50 процентов.
Мало кто надеется на быстрые перемены в Белоруссии. Однако уже
возникает фундамент для таких перемен. Но мощным осложняющим фактором
здесь является противодействие России. Многие в Москве рассматривают
конфронтацию из-за Белоруссии в качестве последней битвы за «стратегическое
пространство» в посткоммунистической Европе и видят в этой стране
последнюю возможность для поддержания иллюзии имперской власти.
Российский министр обороны Сергей Иванов, предупреждая Запад в прошлом
месяце о том, чтобы он не вмешивался в дела Белоруссии, резко заявил:
«Белорусы и русские — единый народ».
Однако очень важно, чтобы Запад все-таки вмешался. И не потому,
что существование на континенте жестокой диктатуры является оскорблением
для ценностей цивилизованного мира, а потому что на карту поставлен
авторитет и репутация Запада. Бессмысленно говорить о строительстве
демократии на Ближнем Востоке и в Афганистане, если мы бессильны
перед лицом новой диктатуры в Европе.
В последние недели из США и Европы звучало много риторических заявлений
с осуждением Лукашенко. Но пора сформулировать всеобъемлющий план
действий, включающий масштабные экономические санкции на тот случай,
если Лукашенко будет и впредь прибегать к насилию. Это последняя
битва за демократию в Европе. И проигнорировать ее мы не вправе.
Робин Шеперд
The Financial Times
Перевод: Евгений Еремин
Inosmi.ru
|