«Уже более четырех лет я не была на могиле моего мужа и моих родителей. Чужие люди приносят от меня им цветы, но это не утешает. Поэтому желание возвратиться на родину меня не покидает. Я иногда думаю: что случилось бы со мной, если бы я не уехала? Бог его знает... Ведь я не смогла бы просто так сидеть, заботиться только о своем желудке и материальных благах», — говорит в интервью «Народной воле» Людмила Карпенко — супруга вице-спикера Верховного Совета 13 созыва Геннадия Карпенко, умершего от кровоизлияния в мозг при таинственных обстоятельствах в апреле 1999 года. Сейчас Людмила Карпенко вместе с семьей живет в Германии, где получила политическое убежище.

— Я живу в красивом старинном городе Есслингене на юге Германии, который расположен в гористой местности, вдоль реки Некар и утопает в зелени, виноградниках и цветах, — рассказывает Людмила Филипповна. — В городе большое количество церквей разных вероисповеданий, так как здесь много иностранцев. Белорусов в Есслингене очень мало.

Большинство жителей этой местности живут размеренной, спокойной жизнью. Их не интересует политика, и такую страну, как Беларусь, они не знают. Они много работают, но при этом красиво отдыхают два—три раза в год.

Я чаще всего общаюсь с русскоязычными людьми и с немцами, которые знали моего мужа, бывали и бывают в Беларуси, — это очень милые, добрые люди, они помогают нам жить в чужой стране. К слову, Есслинген является городом-побратимом нашего Молодечно — эти партнерские связи наладил мой муж в бытность мэром Молодечно.

— А где Вы работаете? Можете ли уже свободно изъясняться на немецком? Чем занимаются Ваши дети?

— Интегрироваться в немецкое общество очень тяжело, поэтому я приложила все усилия, чтобы мои дети сделали это как можно быстрее. Поначалу они изучали немецкий язык, затем подтверждали свои белорусские дипломы о высшем образовании. Я в это время добросовестно исполняла роль бабушки и тоже изучала язык. Знаю его сейчас в достаточной мере для общения на бытовом уровне.

Найти работу в моем возрасте без немецкого образования в Германии невозможно, поэтому живу на социальное пособие.

— Этих денег хватает на жизнь?

— Если жить без излишеств, то хватает.

Моя дочь Татьяна работает в немецко-американской финансовой компании. Ее доченька Настюша в сентябре пойдет уже во второй класс немецкой школы.

Сын учится в университете и в настоящее время подыскивает себе работу. Его младшей доченьке Верочке три с половиной годика, она ходит в садик.

Есть у меня еще старшая внучка Аннушка, которая живет в Беларуси, ей уже 13 лет. Она каждый год приезжает к нам.

— Недавно в интервью «Народной воле» экс-председатель Нацбанка Тамара Винникова сказала, что скорее всего в Беларусь уже никогда не вернется. Даже если сменится власть. «Дети работают в Лондоне, внуки ходят в местную школу, а одной мне нет смысла возвращаться на родину», — объясняет она. Вы когда-то говорили, что вернетесь в Беларусь, когда сменится власть. Не передумали? И вообще, не жалеете, что приняли решение уехать из страны?

— Жалею ли, что уехала? Однозначно ответить очень тяжело. Уезжала я не за сладким кусочком пирога, ведь в Беларуси у меня была и квартира, и машина, и дача, и работа. Прежде всего психологически было непросто оставаться в Минске. Я потеряла мужа, дети — отца. Почти все друзья и знакомые отстранились от нас, боялись общаться. Мы остались практически одни. Было обидно, ведь прежде дверь нашего дома не закрывалась! Да и спецслужбы не оставляли нас в покое, так как я начала заниматься политикой. За мной следили, прослушивали телефоны, изымали корреспонденцию. Нас посещали едва знакомые люди, которые пытались вызвать на откровенные разговоры. Прежде всего их интересовало, есть ли в квартире Карпенко оружие, документы, доказывающие наличие многомиллионных иностранных счетов у главы государства, и бумаги о продаже оружия в страны, поддерживающие терроризм, которые якобы передала моему мужу Винникова. Один из посетителей говорил, что его содержали пять часов в КГБ, искали в его папке вышеупомянутые бумаги и заставляли быть осведомителем в фонде имени Г.Карпенко, который я создала после смерти мужа. Он предлагал для фонда деньги при условии, что будет работать бухгалтером.

А однажды, когда я вернулась из поездки в Вашингтон, два здоровых мужика ломились в мою дверь. Я в квартире была одна и, подкравшись к двери, услышала, как они говорят, что, по их сведениям, я должна быть уже дома...

Меня предупреждали. Например, один человек назначил мне встречу за пределами города. Он сказал, что моего мужа убили и что я должна спокойно сидеть, не высовываться, в противном случае он не отвечает за последствия: мол, для него нет проблем убрать кого-то и за границей.

В тот момент я была в таком психологически подавленном состоянии, что если бы не работа, связанная с фондом, я просто не пережила бы потери мужа...

Последней каплей в моем решении уехать стали слова одного из послов в Беларуси о том, что я должна это сделать. Думаю, такой вывод он сделал не на пустом месте...

Вначале я сделала попытку вывезти только детей, но безрезультатно. Должны были уезжать или все, или никто.

Все это необычайно грустно и неестественно. Как бы я ни учила немецкий язык, ни интегрировалась в немецкое общество, я все равно останусь здесь чужаком.

Уже более четырех лет я не была на могиле моего мужа и моих родителей. Чужие люди приносят от меня им цветы, но это не утешает. Поэтому желание возвратиться на родину меня не покидает. Я иногда думаю: что случилось бы со мной, если бы я не уехала? Бог его знает... Ведь я не смогла бы просто так сидеть, заботиться только о своем желудке и материальных благах. Впрочем, материальные блага после потери мужа для меня ничего не значат...

— А гости из Беларуси у Вас часто бывают? Что просите привезти в подарок из Минска?

— Как я уже говорила, ежегодно приезжает внучка Аннушка. Один раз приезжал брат мужа Александр. Бывшие соратники Геннадия по партии обещали, но так и не приехали.

В качестве подарка всегда прошу привезти художественную литературу и газеты — в первую очередь, безусловно, «Народную волю». Стараюсь достать книги, в которых есть хотя бы упоминание о муже. У меня уже есть книги Василия Леонова, Павла Шеремета, Андрея Климова, сейчас жду книгу Александра Томковича.

— В Германии также живут экс-начальник СИЗО Олег Алкаев и супруга Юрия Захаренко. Общаетесь с ними?

— С Олегом Алкаевым, который живет в Берлине, я виделась дважды. Первый раз в Берлине, когда я и Ольга Захаренко присутствовали на очередном заседании парламентской Ассамблеи ОБСЕ. По его инициативе мы встретились в отеле. Он пришел с цветами и бутылочкой шампанского. Нас интересовало, что он знает о наших мужьях, — ведь тогда еще никому не было известно, почему он выехал из Беларуси и что знает. Второй раз я его мельком видела в Страсбурге.

С Ольгой Захаренко, ее двумя дочерьми и внуком я постоянно общаюсь. Они живут в Мюнстере. Мы перезваниваемся, она в прошлом году была у меня в гостях. А вот сейчас я собираюсь посетить их.

— Вы уже упоминали о фонде имени Геннадия Карпенко. Скажите, в чем заключается его деятельность? Работает ли он сейчас?

— Этот фонд был создан в сентябре 1999 года. Мы хотели рассказать людям об истинном экономическом и политическом положении Беларуси, рассказать о преступлениях, совершенных белорусским режимом. Я вместе с такими известными людьми, как Станислав Богданкевич, Ярослав Романчук, Валерий Костко, Владимир Глод, Александр Соснов, Семен Домаш и др., ездила по регионам, проводила встречи с населением. Власть всячески пыталась сорвать эти встречи: нам не давали помещения, отрубали электричество. И тем не менее за год мы провели больше 50 подобных встреч. А в 2000 году я встретилась с Ольгой Захаренко, Татьяной Климовой, Светланой Завадской и Ириной Красовской, и мы решили работать вместе. Было решено поднять мировую общественность на защиту не только нас в нашей беде, но и всего белорусского народа. Начали свои поездки с Москвы, затем побывали в Польше, Франции, США. Приемы были на самом высоком уровне, и наша сила была в том, что не одна, а все пять женщин рассказывали о белорусских трагедиях. От имени женщин — жертв политических репрессий, чьи мужья были убиты и содержались в тюрьмах, фондом было написано много писем в международные организации. Мы встречались с известными политиками. Именно тогда и был поднят вопрос о создании Парламентской Ассамблеей Совета Европы специальной комиссии по политическим убийствам и исчезновениям в Беларуси. Безусловно, такая работа фонда не устраивала белорусскую власть. Поэтому на меня как на руководителя фонда оказывалось жуткое психологическое давление.

— Пару лет назад Вы начали выступать как «общественный обвинитель». Что это значит?

— В мае 2004 года ко мне поступили заявления от инициативной группы депутатов Верховного Совета 13-го созыва и от депутатов группы «Республика» с просьбой взять на себя организацию работы офиса общественного обвинителя и оформление обвинительных заключений по следующим фактам: конституционный переворот в ноябре 1996 года, в результате чего была ликвидирована законодательная ветвь власти — Верховный Совет 13-го созыва; исчезновения и убийства известных политиков и возможная причастность к этому ряда должностных лиц Беларуси; многочисленные нарушения избирательного законодательства, в том числе и фальсификация результатов голосования на прошедших выборах. Меня лично коснулись все вышеназванные события. Мой муж был вице-спикером Верховного Совета 13-го созыва, и обстоятельства его внезапной смерти, ставшей началом цепочки трагических событий в Беларуси, непонятны. И они не будут выяснены до тех пор, пока в стране существует диктаторский режим и у власти находятся люди, причастные к политическим убийствам оппонентов.

— Вы прожили долгую жизнь с интересным человеком. И знаете Геннадия Карпенко с такой стороны, с какой его, наверное, не знает никто. Нет желания написать книгу воспоминаний? Не мемуары, а женские размышления, переживания — то, что всегда читается с огромным интересом...

— Да, я прожила 30 лет с умным, интеллигентным, добрым, надежным и интересным человеком. Это мое счастье. Каждый из нас в ежедневной рутине вряд ли осознает, как это важно — присутствие любимого человека... Кажется, что такая атмосфера отношений продлится вечно. Для меня неожиданно все рухнуло, остались лишь боль и воспоминания. Воспоминания каждого дня: шутка или серьезный разговор, неприятность или радостные минуты — все представляется необыкновенным. Вспомню, спохвачусь, что его нет рядом, и чувство отчаяния, безысходности захлестывает... Написать книгу? Для меня тяжело начать, но, признаюсь, я об этом уже думала...

Справка:

Жена и дети заместителя председателя Верховного Совета 13-го созыва Геннадия Карпенко, умершего от кровоизлияния в мозг при таинственных обстоятельствах в апреле 1999 года, получили политическое убежище в Германии.

6 января 2002 года семья Карпенко уехала в Германию, 28 января подала документы германским властям на получение статуса «политических беженцев» и 28 апреля получила этот статус.

Людмила Карпенко уверена, что к смерти мужа причастны белорусские спецслужбы.