Говорят, «Крестный батька-3» – еще не последняя серия. Будет к осени и четвертая.

Причем канал НТВ – не единственный, кто включился в информационную кампанию «Лукашенко нам не друг и не родственник». То программа «Время» возмутится – мол, сколько ж можно с этим ненадежным дядькой дело иметь. То Russia Today выдаст сюжет про последнего диктатора Европы. О газетах и говорить не приходится. И все это – на протяжении лишь последних полутора месяцев.

Звонят коллеги из России: «Слушай, нас уже тошнит от вашего Лукашенко! Ткни любую кнопку на пульте – его разоблачают». Я понимаю, откуда тошнота: если перекормить любым продуктом, даже качественным, будет слегка мутить. Желудок не справляется с перевариванием. А тут – пара часов эфирного времени и несколько газетных полос, и россияне получили тот объем информации, в котором уместилось 16 лет правления Лукашенко. И почувствовали, будто их перекормили.

Но мы-то, белорусские журналисты, талдычили обо всем этом на протяжении 16 лет. За материалы о пропавших без вести политиках, о коррупции во власти, о семье Лукашенко нас били и убивали, судили и запугивали, допрашивали и обыскивали, закрывали наши газеты и потрошили наши компьютеры. Лукашенко прекрасно знал, что информационный поток под его полным контролем: он может в любой момент уничтожить газету или журналиста, а сейчас, после того как его указ об ограничении интернета в Беларуси вступил в силу, легким движением руки отключить доступ к неблагонадежным веб-сайтам. Словом, все под контролем. Но, к счастью, контролировать чужое медиапространство он не в состоянии. Потому в последние полтора месяца бесится, усиливает охрану, загоняет автомобилистов в глухие деревни подальше от трассы, по которой ездит сам, и посещает спецназовские части в поисках утешения, поскольку ничто так не умиротворяет диктаторов, как вид одинаковых огольцов в униформе, чеканящих шаг и орущих речевки.

Снова звонят коллеги из России: «Ты, наверное, злорадствуешь?» Не злорадствую. Единственное чувство, которое я испытываю после просмотра всевозможных «Крестных батек» – это стыд. За то, что все показанное на экране действительно происходит в моей стране. А события, спрессованные в полчаса времени, обретают особенное, концентрированное уродство. И чувство стыда тоже усиливается многократно. Но еще больше – когда те же немногочисленные коллеги-либералы, которые все эти годы писали и говорили о Лукашенко правду, начинают защищать его с тем же пафосом, что и Ходорковского, потому что он теперь тоже враг Кремля. А значит, нуждается в защите, и вообще его можно добавлять во френд-ленту. Вот только старая, как мир, позиция «враг моего врага – мой друг» – не что иное, как такие же старые, как мир, грабли. Вроде и ржавые, но бьют больно. Ребята, ваш враг Кремль отказался поставлять Ирану ракеты. Так что, может, пора начинать кампанию в защиту Ахмадинежада? Он-то надеялся и верил, а Москва его кинула! Но друзья не выбираются по принципу «враг моего врага». Такая дружба ничем, кроме предательства, признания собственной тупости и рыданий на тему «говорила же мне мама…», не заканчивается.

Ах да, совсем забыла: тут же главное, что не на баррикады, рванув рубахи на груди, ломанулись энтэвэшники, не ради нескольких строчек в газете, не ради торжества всеобщей и вечной справедливости, а по заказу. Газпромовский заказ, говорят, и это плохо. Вот если бы сами, за мир во всем мире и Анжелу Дэвис… Нам всем хочется, чтобы правда приходила в белых одеждах, дыша духами и туманами, со знаменем в руке и пылающим взором. Без сопровождения. Увы, благородное шествие правды случается редко. Чаще всего ей приходится прорываться кривыми путями и прибывать к месту назначения изрядно потрепанной. Но от этого она не перестает быть правдой. И это – главное. А то, что правда о Лукашенко зазвучала в России лишь много лет спустя, и связано это с газом и нефтью – не так важно, хотя и обидно. Но у тех, кто пытается сегодня защищать Лукашенко от злого Кремля, работает та самая одномерность мышления, которой он, собственно, и пользуется.

Когда меня спрашивают, на что рассчитывает Лукашенко в этой ситуации, когда стало ясно, что Россия уже не поддержит его на президентских выборах, я отвечаю: на то, что кто-нибудь из «одномерных» его в последний момент спасет. Например, российские патриоты-империалисты, чей многоголосый вой на тему «он брат наш славянский, кондовый и посконный, другого не будет! » может быть услышан Кремлем и в нужный момент воспринят как единственно правильный. Или Запад, который точно так же, как многие российские либералы, становится до омерзения плоским, когда речь заходит о Кремле. Недавно слышала, как милый, образованный, интеллигентный, либеральный до мозга костей, демократичный до гроба европейский депутат сказал: «Теперь нам, наверное, придется помогать Лукашенко. Противно, а что делать? Москва ведь его топит». Вид у него был такой, будто к его лицу неумолимо приближается советская бормашина. Было ясно, что человеку действительно противно. Но иметь нечто общее с Россией – западло. Хотя, если вспомнить антигитлеровскую коалицию, Черчиллю и Сталину тоже наверняка было не очень по душе быть союзниками. Перетерпели, не сдохли.

Вот на это Лукашенко и надеется – если не Россия, так Европа его спасет. Хотя бы ради того, чтобы одна сторона света могла показать другой кукиш. Он все еще верит в геополитическую сказку. Хотя понимает, надежда слишком призрачна. Но, кроме Запада и России, есть еще Ахмадинежад и Чавес – надежные и верные друзья. В крайнем случае, можно обратиться к ним. А если и там облом – в мире семь миллиардов жителей. Неужели среди них не найдется парочки богатеньких придурков, которых можно соблазнить песней про дружбу навек с аккомпанементом на баяне? Сегодняшний ответ – не найдется. В мире слишком много более перспективных проектов, чем замшелый отсталый колхоз, непонятно как оказавшийся посреди Европы.

Ирина Халип
«Ежедневный журнал»