Корреспондент «Салідарнасці» побывал в Василевичах Гомельской области – в гостях у матери экс-министра МВД Беларуси Юрия Захаренко, бесследно пропавшего 7 мая 1999 года. Ульяна Григорьевна поделилась: думала, что это в войну переживала свои самые страшные годы. Но нет.

Все это время материнское сердце Ульяны Захаренко не знает покоя, все это время 89–летняя женщина ждет.

Ждет, что однажды скрипнет дверь обычного деревенского дома в Василевичах Речицкого района, на пороге появится ее Юра и скажет: «Мама, я дома...».

Ульяна Захаренко с одним из гостей – правозащитником Олегом Волчеком

Ульяна Григорьевна встречает гостей на пороге родного дома. Здесь родился и вырос будущий министр МВД Беларуси, здесь его до сих пор помнят соседи, друзья, знакомые...

— В своих сыновьях Юре и Володе мы с мужем воспитывали человечность, трудолюбие, доброе отношение к людям, — делится женщина. — Здесь они родились, здесь пошли в школу. Мы очень гордились за сыновей, со школьной скамьи не могли нарадоваться. Их портреты висели в местной школе: Юра и Вова были лучшими учениками, их ставили в пример, на них равнялись. Сыновья никогда не чурались работы: надо пахать — пахали, сеяли. Юра даже когда министром был, приезжал — любил ходить за плугом, говорил: «Это моя работа с детства». Справные дети у меня выросли...

На долю самой Ульяны Григорьевны выпали нелегкие испытания. 15–летней девочкой она была угнана в Германию:

— В годы войны здесь хозяйничал немец, местных угоняли на работу в Германию. Помню, наш отец сказал, что договорился с полицаем, мол, когда поезд с пленными тронется, на ходу из него можно будет прыгать... Но нас завели в вагон, который наглухо закрыли, и сбежать никакой возможности не было. Так я попала в Кельн. Думала, что переживаю самые страшные годы жизни, — за войну прошла не одну бомбежку, видела, как погибают люди, сама чуть не погибла. Однажды нас стали бомбить, и одна из бомб упала передо мной. Я успела забежать в церковь, а бомба так и не разорвалась... Война — это страшно. Думала, что вместе с ней закончилось все самое ужасное в жизни. Не знала, что настоящий кошмар ждет впереди...

Сначала Ульяна Захаренко потеряла мужа, потом умер сын Владимир, затем исчез и сам Юрий Захаренко.

— В последний раз я видела сына 6 мая 1999 года, — вспоминает она. — Юра всегда радостный сюда приезжал, говорил, что родной дом дороже всего. Я ему в машину гостинцев сложила, так он сказал: «Мама, ты так ее загрузила, что колеса согнулись». Ответила: когда умру, так они подпрыгивать будут. На прощание он обнял меня, и сказал: «Мама, вернусь 9 мая, помогу посадить картошку». А на следующий день его забрали.

«Забрали» — говорит Ульяна Григорьевна. Не похитили, не убили, а именно «забрали».

— 7 мая 1999 года мне позвонила невестка, и сказала «Юру забрали», — продолжает собеседница. — Знаю, что на машине подъехали какие–то люди, схватили сына за ноги, кинули в машину и увезли. Он громко кричал «Помогите!», люди это видели... Кто? За что его забрал? Он же не преступник, он самый лучший сын...

Сейчас Ульяна Григорьевна живет воспоминаниями и надеждой. На столе в большой комнате дома лежит фотоальбом: «Я все фотографии наизусть знаю, — говорит она. —Вот Юра с Геннадием Карпенко, вот в форме министра МВД... Смотрю и плачу».

Как напоминание о живом сыне во дворе дома растет береза, посаженная Юрием:

— Смотрю на нее, и все время думаю про Юру. Не верьте никому, кто говорит, что время лечит. Неправда это — боль с годами становится только сильнее. Я вам скажу, что с того дня, как Юру забрали, не могу спать. Не сплю ночами, я всегда его жду. Думаю: забрали его, держат где–то, а он не может сказать, что живой... Думаю: повключаю лампочки в доме — сколько комнат, столько лампочек, он придет и увидит, что я его жду...

Ульяна Григорьевна любит читать газеты. Но соседи, которые помогают ей по дому, прячут от нее публикации, в которых утверждается, что Юрия Захаренко уже нет в живых. После прочтения подобных текстов женщина начинает плакать, болит сердце. Приходится пить таблетки, которые помогают буквально пару часов, а потом боль возвращается.

В том, что случилось с ее сыном, Ульяна Григорьевна никого не винит: «Я только не могу понять, за что они так с Юрой? Если б мне сказали, кто его забрал, я бы спросила у того человека, почему он так поступил и где мой сын».

В этом тексте умышленно не хочется называть ни фамилий, ни должностей людей, которые, возможно, причастны к исчезновению Юрия Захаренко. Об этом и так довольно много написано. Хочется лишь ответить тому, кто с экрана телевизора уверяет нас, что «Захаренко отгрохал себе особняк и припеваючи жил в Германии».

«Хоромы» бывшего министра МВД Беларуси — это обычный деревенский дом с несколькими небольшими комнатами. В одной из них стоит диван, которому несколько десятков лет, и сидя на котором Ульяна Григорьевна со слезами на глазах рассматривает фотографии сына и принимает гостей. Еще одна комната — самого Юрия Захаренко.

Здесь до сих пор стоит его кровать, на которой он любил читать. Вся стена в его комнате увешана фотографиями: детскими, юношескими, взрослыми. А еще в собственности генерала Захаренко есть гараж — обычная железная коробка на участке материнского дома. Вот и все генеральское «богатство».

Находясь при высокой должности, естественно, имея для этого все возможности, генерал Захаренко, будучи настоящим офицером, не посчитал нужным обогатиться за счет государства. Не стал превращать материнский дом в особняк. Кстати, в родном доме Юрия Захаренко до сих пор нет централизованного газоснабжения. Жилище отапливается дровами, которые Ульяна Григорьевна вынуждена покупать за свою пенсию в размере 2.050.000 рублей в месяц.

— Справляюсь тихонько, — говорит она. — Весной–летом огород поливаю. Здесь растут овощи, зелень, есть фруктовые деревья. Зимой ко мне социальный работник приходит. Покупает продукты, лекарства. Как–то выкручиваемся.

Сама Ульяна Григорьевна ни о чем не просила журналистов и правозащитников, приехавших к ней в гости в годовщину исчезновения сына.

Но, на обратной дороге в Минск, вместе с правозащитниками Олегом Волчеком и Раисой Михайловской было решено: помочь Ульяне Захаренко не только словом, но и делом. Поскольку МВД Беларуси не считает необходимым и возможным помочь матери бывшего министра, эту помощь должны оказать неравнодушные люди.

Для газификации дома Ульяны Захаренко нужны деньги. И по белорусским меркам, немалые — более 20 миллионов рублей. Но если каждый из нас поможет чем сможет, то дело будет сделано.

Почтовый перевод можно отправить по адресу: 247550, Беларусь, Гомельская область, Речицкий район, город Василевичи, улица Куйбышева, 10. Захаренко Ульяне Григорьевне