Это последняя битва за демократию в Европе
Возможно ли существование диктатуры в Европе 21-го века?
По любым меркам приличия или здравого смысла такой вопрос
должен быть либо риторическим, либо исключительно гипотетическим,
чтобы не привлекать к себе серьезного внимания. Однако,
как могут подтвердить 10 миллионов граждан бывшей советской
республики Белоруссия, это не так. Предстоящие на этой неделе
выборы могут продемонстрировать, согласна ли Белоруссия
с тем, что ее называют «последней диктатурой Европы» (этим
названием страну одарила государственный секретарь США Кондолиза
Райс), или последние остатки тирании на континенте будут,
наконец, ликвидированы.
Если нелепый и зловещий белорусский президент Александр
Лукашенко добьется своего, направление развития событий
будет понятным. Он уже пригрозил, что получит во время голосования,
по меньшей мере, 75 процентов голосов, а также сделал вызывающее
страх предупреждение лидеру оппозиции Александру Милинкевичу,
который пообещал вывести на улицы тысячи людей, если выборы
будут сфальсифицированы (что кажется несомненным). «Никто
не полезет на баррикады, чтобы бороться с Лукашенко, — заявил
президент, — если будут провокации, мы им так врежем, что
они даже не поймут, откуда пришел удар». Степан Сухоренко,
глава сохранившего свое старое название КГБ, также обвинил
лидеров оппозиции в том, что они намерены дискредитировать
существующий режим, для чего в день выборов собираются совершить
серию взрывов в толпе людей. Это страшная угроза, поскольку
КГБ сам может установить взрывные устройства, а затем обвинить
в ужасных последствиях оппозицию. Перспектива кровопролития
после голосования 19 марта вполне реальна. Режим уже убивал
своих противников в прошлом и без колебаний сделает это
вновь.
Здесь очевиден намек на украинскую оранжевую революцию.
К сожалению, такая аналогия вводит в заблуждение. В отличие
от Украины, у оппозиции нет даже никакой зацепки в ключевых
центрах политической власти. В парламенте нет ни одного
оппозиционного депутата. Суды полностью преданы режиму.
Все средства массовой информации контролируются государством.
Пространство для народовластия самым драматическим образом
сузилось после почти полной ликвидации общественного сектора.
А поскольку 80 процентов национальной экономики находится
в руках государства, там нет «олигархов-диссидентов», подобных
украинским Петру Порошенко или Юлии Тимошенко, чтобы финансировать
подполье.
Демократические белорусские активисты извлекли уроки из
оранжевой революции. Но и Лукашенко тоже извлек такие уроки.
Демократические и антидемократические силы сделали для себя
противоположные выводы. Остается, однако, один общий момент,
который может оказаться решающим: господин Лукашенко может
узаконить свой режим только с получением демократического
мандата. Право Всевышнего может действовать где-нибудь в
мусульманском мире. Коммунистическая идеология может по-прежнему
сохранять свою силу в Северной Корее. Однако в Европе единственный
оставшийся выбор — это демократия. Какой бы трудной шарадой
ни стали выборы для Лукашенко, провести их он обязан. А
это дает силам оппозиции шанс для объединения и создает
возможность летального исхода для режима, если возникнет
массовое ощущение фальсификации. В этом основная слабость
всех новых авторитарных режимов Европы, и Лукашенко здесь
не исключение. Во время выборов они вынуждены считаться
с демократическими силами, которые им непонятны и которые
они неспособны контролировать.
И такие силы сегодня появляются. Большая часть оппозиции
сплотилась вокруг Милинкевича, чья кампания нацелена главным
образом на формирование у избирателей понимания того, что
режим намерен подтасовать результаты выборов. Как и другие
подобные движения, белорусская оппозиция выбрала цвет для
своей кампании. Это голубой цвет джинсов, выбранный потому,
что джинсы в советскую эпоху были символом идей свободы.
Есть также свидетельства народной поддержки оппозиции, хотя
большинство населения слишком запугано, чтобы открыто выражать
свой протест Лукашенко, в связи с чем реально оценить состояние
общественного мнения невозможно. Не вызывает сомнений то,
что внизу существует массовое скрытое недовольство. Один
опрос общественного мнения показал, что треть взрослого
населения хочет уехать из страны, а среди категории людей
моложе 30 лет эта цифра увеличивается до 50 процентов.
Мало кто надеется на быстрые перемены в Белоруссии. Однако
уже возникает фундамент для таких перемен. Но мощным осложняющим
фактором здесь является противодействие России. Многие в
Москве рассматривают конфронтацию из-за Белоруссии в качестве
последней битвы за «стратегическое пространство» в посткоммунистической
Европе и видят в этой стране последнюю возможность для поддержания
иллюзии имперской власти. Российский министр обороны Сергей
Иванов, предупреждая Запад в прошлом месяце о том, чтобы
он не вмешивался в дела Белоруссии, резко заявил: «Белорусы
и русские — единый народ».
Однако очень важно, чтобы Запад все-таки вмешался. И не
потому, что существование на континенте жестокой диктатуры
является оскорблением для ценностей цивилизованного мира,
а потому что на карту поставлен авторитет и репутация Запада.
Бессмысленно говорить о строительстве демократии на Ближнем
Востоке и в Афганистане, если мы бессильны перед лицом новой
диктатуры в Европе.
В последние недели из США и Европы звучало много риторических
заявлений с осуждением Лукашенко. Но пора сформулировать
всеобъемлющий план действий, включающий масштабные экономические
санкции на тот случай, если Лукашенко будет и впредь прибегать
к насилию. Это последняя битва за демократию в Европе. И
проигнорировать ее мы не вправе.
Робин Шеперд
The Financial Times
Перевод: Евгений Еремин
Inosmi.ru
|