16 сентября исполняется 7 лет, как были
насильственно похищены Виктор Гончар и Анатолий Красовский.
Накануне этой печальной даты «Народная воля» встретилась
с женой пропавшего политика Зинаидой Гончар.
— За семь лет в расследовании уголовного дела о похищении
моего мужа абсолютно ничего не изменилось, — говорит Зинаида
Александровна. — Следователь прокуратуры Кухаренок регулярно
извещает меня о том, что следствие продолжается. Однако
что конкретно делает следователь, кого допрашивает, какие
следственные действия проводит, — неизвестно. Мне сложно
сказать, обязан ли он мне что-то рассказывать — я не знаю
всех юридических тонкостей. Но с того момента, как он стал
заниматься этим делом, мы с ним ни разу не встречались.
Мне кажется, этот факт говорит о многом.
— Если не ошибаюсь, с предыдущим следователем — Владимиром
Чумаченко — Вы встречались несколько раз?
— А с Кухаренком — ни разу. Он отказывал мне во встречах.
— Знаю, что в поисках правды о том, что произошло с
Виктором Гончаром, Вы написали не одно письмо депутатам
Палаты представителей. Вам кто-нибудь ответил, предложил
помощь?
— Из 110 депутатов мне ответили лишь шесть-восемь, уже
точно и не помню. Запомнила, что Виктор Кучинский мне позвонил
и высказал слова поддержки.
— Накануне выборов 2001 года Вы с открытым письмом обратилась
и к президенту России Владимиру Путину.
— К сожалению, и от него не было никакого ответа.
— Недавно жена и дочка Александра Козулина через прессу
обратились к Лукашенко...
— К Лукашенко я никогда не пойду. Не вижу смысла и не хочу
унижаться.
— В одном из своих недавних интервью Вы сказали, что
очень рассчитываете на помощь российских правозащитников.
Знаю, что Вы сами входите в состав российско-белорусской
правозащитной комиссии. Есть ли конкретные результаты ее
деятельности?
— Ведется достаточно большая работа, думаю, в ближайшее
время она активизируется. Мы приняли ряд заявлений, на которые,
как известно, весьма болезненно реагируют отдельные представители
нашей власти. В частности, они касались убийства журналистки
Вероники Черкасовой. Но меня, конечно, больше всего волнует
тема пропажи мужа. Я прекрасно понимаю сложность этой темы,
понимаю возможности российских правозащитников. Пусть медленно,
пусть очень тяжело, но и в этом направлении кое-что делается.
Например, совсем недавно мы подготовили заявление на имя
генпрокурора России...
— У Виктора Гончара было много друзей. Через семь лет
после его похищения многие остались рядом с Вашей семьей?
— Кое-кто по-прежнему звонит и приглашает в гости. Но таких
осталось очень мало. Честно говоря, мне неприятно об этом
говорить, потому что многие получали путевку в жизнь из
рук Гончара. И когда я даже иногда обращалась к ним по пустяковым
вопросам, мне отвечали: “Перезвоню”, а потом просто не звонили...
Обидно за таких мужиков и противно. Это одна из сторон предательства.
За эти годы я уже поняла, с кем могу общаться, а с кем —
не стоит, потому что они такие...
— Я смотрю, Вы не снимаете обручальное кольцо...
— Я считаю себя замужней женщиной и хочется верить, что
мой муж жив.
— Неприятно об этом говорить, но ведь были экспертизы,
которые подтвердили, что кровь, обнаруженная на месте преступления,
принадлежит Гончару. И все эти отрывки из материалов уголовных
дел: рапорты Лопатика, Алкаева, признания других лиц...
— А я все равно верю. Мне так легче. И кольцо снимать не
собираюсь, даже если что-то узнаю.
— Дочь Анатолия Красовского Валерия говорит, что ее
боль от потери отца с годами не утихла. Со временем она
превратилась в хроническую...
— И моя боль за эти семь лет не прошла. Она стала немного
другой. Раньше любой вопрос о Викторе вызывал у меня слезы.
Сейчас я уже научилась более-менее спокойно говорить с людьми
на эту тему. Мне, честно говоря, всегда неприятен вопрос:
верите ли Вы, что Виктор жив? Я даже не понимаю людей, которые
его задают. Человек всегда должен верить, надеяться. А иначе
ради чего жить?.. Нельзя же из жизни вычеркнуть все, что
было. И в одно мгновение забыть.
— Накануне 16 сентября что можете сказать тем, кого
подозревают в причастности к исчезновению Вашего мужа?
— Мне нечего им сказать. Думаю, что международные суды,
о которых много говорят в последнее время, — это самое легкое
наказание для этих людей. Для них страшнее другой суд. Он
более жестокий, но справедливый. Так что если невиновен
— кричи, что невиновен. А если молчат, значит, причастны...
Люди, имеющие отношение к исчезновению моего мужа, все равно
рано или поздно будут наказаны. Я раньше сомневалась в этом,
а теперь... Верю.
— Знаю, что несколько лет назад Вы планировали встретиться
с женами чиновников, которые якобы имеют отношение к устранению
Вашего мужа.
— Я думаю, что они тоже глубоко несчастные женщины. Жить
с человеком, на которого весь мир тычет пальцем и называет
убийцей, — это радости не приносит. Думаю, эти жены должны
были на каждом углу кричать: «Мой муж не убийца!» А если
не кричат, значит, сомневаются...Сколько проклятий за эти
семь лет было послано в адрес тех, кого подозревают в причастности
к насильственным похищениям! Сколько отрицательной энергии
в их адрес льется! Это ведь все ляжет клеймом на их детей,
внуков и правнуков!
— Как относитесь к акции «Большой джинсовый фэст», которую
планируется провести 16 сентября в память Гончара и Красовского?
— Хорошо. К сожалению, я туда прийти не смогу, потому что
в это время буду не в Минске.
— И последний вопрос. Чего больше всего хочет Зина Гончар?
— (Молчит несколько минут. — М.К.) Самое главное — чтобы
хватило здоровья. Потому что все эти поиски, борьба, стрессы
не проходят бесследно. И еще, конечно же, хотелось бы, чтобы
моя надежда, которой я живу эти долгие годы, оправдалась...
Марина Коктыш
«Народная воля»
|