«Уже более четырех лет я не была на
могиле моего мужа и моих родителей. Чужие люди приносят
от меня им цветы, но это не утешает. Поэтому желание возвратиться
на родину меня не покидает. Я иногда думаю: что случилось
бы со мной, если бы я не уехала? Бог его знает... Ведь я
не смогла бы просто так сидеть, заботиться только о своем
желудке и материальных благах», — говорит в интервью «Народной
воле» Людмила Карпенко — супруга вице-спикера Верховного
Совета 13 созыва Геннадия Карпенко, умершего от кровоизлияния
в мозг при таинственных обстоятельствах в апреле 1999 года.
Сейчас Людмила Карпенко вместе с семьей живет в Германии,
где получила политическое убежище.
— Я живу в красивом старинном городе Есслингене на юге
Германии, который расположен в гористой местности, вдоль
реки Некар и утопает в зелени, виноградниках и цветах, —
рассказывает Людмила Филипповна. — В городе большое количество
церквей разных вероисповеданий, так как здесь много иностранцев.
Белорусов в Есслингене очень мало.
Большинство жителей этой местности живут размеренной, спокойной
жизнью. Их не интересует политика, и такую страну, как Беларусь,
они не знают. Они много работают, но при этом красиво отдыхают
два—три раза в год.
Я чаще всего общаюсь с русскоязычными людьми и с немцами,
которые знали моего мужа, бывали и бывают в Беларуси, —
это очень милые, добрые люди, они помогают нам жить в чужой
стране. К слову, Есслинген является городом-побратимом нашего
Молодечно — эти партнерские связи наладил мой муж в бытность
мэром Молодечно.
— А где Вы работаете? Можете ли уже свободно изъясняться
на немецком? Чем занимаются Ваши дети?
— Интегрироваться в немецкое общество очень тяжело, поэтому
я приложила все усилия, чтобы мои дети сделали это как можно
быстрее. Поначалу они изучали немецкий язык, затем подтверждали
свои белорусские дипломы о высшем образовании. Я в это время
добросовестно исполняла роль бабушки и тоже изучала язык.
Знаю его сейчас в достаточной мере для общения на бытовом
уровне.
Найти работу в моем возрасте без немецкого образования
в Германии невозможно, поэтому живу на социальное пособие.
— Этих денег хватает на жизнь?
— Если жить без излишеств, то хватает.
Моя дочь Татьяна работает в немецко-американской финансовой
компании. Ее доченька Настюша в сентябре пойдет уже во второй
класс немецкой школы.
Сын учится в университете и в настоящее время подыскивает
себе работу. Его младшей доченьке Верочке три с половиной
годика, она ходит в садик.
Есть у меня еще старшая внучка Аннушка, которая живет в
Беларуси, ей уже 13 лет. Она каждый год приезжает к нам.
— Недавно в интервью «Народной воле» экс-председатель
Нацбанка Тамара Винникова сказала, что скорее всего в Беларусь
уже никогда не вернется. Даже если сменится власть. «Дети
работают в Лондоне, внуки ходят в местную школу, а одной
мне нет смысла возвращаться на родину», — объясняет она.
Вы когда-то говорили, что вернетесь в Беларусь, когда сменится
власть. Не передумали? И вообще, не жалеете, что приняли
решение уехать из страны?
— Жалею ли, что уехала? Однозначно ответить очень тяжело.
Уезжала я не за сладким кусочком пирога, ведь в Беларуси
у меня была и квартира, и машина, и дача, и работа. Прежде
всего психологически было непросто оставаться в Минске.
Я потеряла мужа, дети — отца. Почти все друзья и знакомые
отстранились от нас, боялись общаться. Мы остались практически
одни. Было обидно, ведь прежде дверь нашего дома не закрывалась!
Да и спецслужбы не оставляли нас в покое, так как я начала
заниматься политикой. За мной следили, прослушивали телефоны,
изымали корреспонденцию. Нас посещали едва знакомые люди,
которые пытались вызвать на откровенные разговоры. Прежде
всего их интересовало, есть ли в квартире Карпенко оружие,
документы, доказывающие наличие многомиллионных иностранных
счетов у главы государства, и бумаги о продаже оружия в
страны, поддерживающие терроризм, которые якобы передала
моему мужу Винникова. Один из посетителей говорил, что его
содержали пять часов в КГБ, искали в его папке вышеупомянутые
бумаги и заставляли быть осведомителем в фонде имени Г.Карпенко,
который я создала после смерти мужа. Он предлагал для фонда
деньги при условии, что будет работать бухгалтером.
А однажды, когда я вернулась из поездки в Вашингтон, два
здоровых мужика ломились в мою дверь. Я в квартире была
одна и, подкравшись к двери, услышала, как они говорят,
что, по их сведениям, я должна быть уже дома...
Меня предупреждали. Например, один человек назначил мне
встречу за пределами города. Он сказал, что моего мужа убили
и что я должна спокойно сидеть, не высовываться, в противном
случае он не отвечает за последствия: мол, для него нет
проблем убрать кого-то и за границей.
В тот момент я была в таком психологически подавленном
состоянии, что если бы не работа, связанная с фондом, я
просто не пережила бы потери мужа...
Последней каплей в моем решении уехать стали слова одного
из послов в Беларуси о том, что я должна это сделать. Думаю,
такой вывод он сделал не на пустом месте...
Вначале я сделала попытку вывезти только детей, но безрезультатно.
Должны были уезжать или все, или никто.
Все это необычайно грустно и неестественно. Как бы я ни
учила немецкий язык, ни интегрировалась в немецкое общество,
я все равно останусь здесь чужаком.
Уже более четырех лет я не была на могиле моего мужа и
моих родителей. Чужие люди приносят от меня им цветы, но
это не утешает. Поэтому желание возвратиться на родину меня
не покидает. Я иногда думаю: что случилось бы со мной, если
бы я не уехала? Бог его знает... Ведь я не смогла бы просто
так сидеть, заботиться только о своем желудке и материальных
благах. Впрочем, материальные блага после потери мужа для
меня ничего не значат...
— А гости из Беларуси у Вас часто бывают? Что просите
привезти в подарок из Минска?
— Как я уже говорила, ежегодно приезжает внучка Аннушка.
Один раз приезжал брат мужа Александр. Бывшие соратники
Геннадия по партии обещали, но так и не приехали.
В качестве подарка всегда прошу привезти художественную
литературу и газеты — в первую очередь, безусловно, «Народную
волю». Стараюсь достать книги, в которых есть хотя бы упоминание
о муже. У меня уже есть книги Василия Леонова, Павла Шеремета,
Андрея Климова, сейчас жду книгу Александра Томковича.
— В Германии также живут экс-начальник СИЗО Олег Алкаев
и супруга Юрия Захаренко. Общаетесь с ними?
— С Олегом Алкаевым, который живет в Берлине, я виделась
дважды. Первый раз в Берлине, когда я и Ольга Захаренко
присутствовали на очередном заседании парламентской Ассамблеи
ОБСЕ. По его инициативе мы встретились в отеле. Он пришел
с цветами и бутылочкой шампанского. Нас интересовало, что
он знает о наших мужьях, — ведь тогда еще никому не было
известно, почему он выехал из Беларуси и что знает. Второй
раз я его мельком видела в Страсбурге.
С Ольгой Захаренко, ее двумя дочерьми и внуком я постоянно
общаюсь. Они живут в Мюнстере. Мы перезваниваемся, она в
прошлом году была у меня в гостях. А вот сейчас я собираюсь
посетить их.
— Вы уже упоминали о фонде имени Геннадия Карпенко.
Скажите, в чем заключается его деятельность? Работает ли
он сейчас?
— Этот фонд был создан в сентябре 1999 года. Мы хотели
рассказать людям об истинном экономическом и политическом
положении Беларуси, рассказать о преступлениях, совершенных
белорусским режимом. Я вместе с такими известными людьми,
как Станислав Богданкевич, Ярослав Романчук, Валерий Костко,
Владимир Глод, Александр Соснов, Семен Домаш и др., ездила
по регионам, проводила встречи с населением. Власть всячески
пыталась сорвать эти встречи: нам не давали помещения, отрубали
электричество. И тем не менее за год мы провели больше 50
подобных встреч. А в 2000 году я встретилась с Ольгой Захаренко,
Татьяной Климовой, Светланой Завадской и Ириной Красовской,
и мы решили работать вместе. Было решено поднять мировую
общественность на защиту не только нас в нашей беде, но
и всего белорусского народа. Начали свои поездки с Москвы,
затем побывали в Польше, Франции, США. Приемы были на самом
высоком уровне, и наша сила была в том, что не одна, а все
пять женщин рассказывали о белорусских трагедиях. От имени
женщин — жертв политических репрессий, чьи мужья были убиты
и содержались в тюрьмах, фондом было написано много писем
в международные организации. Мы встречались с известными
политиками. Именно тогда и был поднят вопрос о создании
Парламентской Ассамблеей Совета Европы специальной комиссии
по политическим убийствам и исчезновениям в Беларуси. Безусловно,
такая работа фонда не устраивала белорусскую власть. Поэтому
на меня как на руководителя фонда оказывалось жуткое психологическое
давление.
— Пару лет назад Вы начали выступать как «общественный
обвинитель». Что это значит?
— В мае 2004 года ко мне поступили заявления от инициативной
группы депутатов Верховного Совета 13-го созыва и от депутатов
группы «Республика» с просьбой взять на себя организацию
работы офиса общественного обвинителя и оформление обвинительных
заключений по следующим фактам: конституционный переворот
в ноябре 1996 года, в результате чего была ликвидирована
законодательная ветвь власти — Верховный Совет 13-го созыва;
исчезновения и убийства известных политиков и возможная
причастность к этому ряда должностных лиц Беларуси; многочисленные
нарушения избирательного законодательства, в том числе и
фальсификация результатов голосования на прошедших выборах.
Меня лично коснулись все вышеназванные события. Мой муж
был вице-спикером Верховного Совета 13-го созыва, и обстоятельства
его внезапной смерти, ставшей началом цепочки трагических
событий в Беларуси, непонятны. И они не будут выяснены до
тех пор, пока в стране существует диктаторский режим и у
власти находятся люди, причастные к политическим убийствам
оппонентов.
— Вы прожили долгую жизнь с интересным человеком. И
знаете Геннадия Карпенко с такой стороны, с какой его, наверное,
не знает никто. Нет желания написать книгу воспоминаний?
Не мемуары, а женские размышления, переживания — то, что
всегда читается с огромным интересом...
— Да, я прожила 30 лет с умным, интеллигентным, добрым,
надежным и интересным человеком. Это мое счастье. Каждый
из нас в ежедневной рутине вряд ли осознает, как это важно
— присутствие любимого человека... Кажется, что такая атмосфера
отношений продлится вечно. Для меня неожиданно все рухнуло,
остались лишь боль и воспоминания. Воспоминания каждого
дня: шутка или серьезный разговор, неприятность или радостные
минуты — все представляется необыкновенным. Вспомню, спохвачусь,
что его нет рядом, и чувство отчаяния, безысходности захлестывает...
Написать книгу? Для меня тяжело начать, но, признаюсь, я
об этом уже думала...
Справка:
Жена и дети заместителя председателя Верховного Совета
13-го созыва Геннадия Карпенко, умершего от кровоизлияния
в мозг при таинственных обстоятельствах в апреле 1999 года,
получили политическое убежище в Германии.
6 января 2002 года семья Карпенко уехала в Германию,
28 января подала документы германским властям на получение
статуса «политических беженцев» и 28 апреля
получила этот статус.
Людмила Карпенко уверена, что к смерти мужа причастны
белорусские спецслужбы.
|
