Это последняя битва за демократию в Европе
Возможно ли существование диктатуры в Европе 21-го века? По любым меркам приличия или здравого смысла такой вопрос должен быть либо риторическим, либо исключительно гипотетическим, чтобы не привлекать к себе серьезного внимания. Однако, как могут подтвердить 10 миллионов граждан бывшей советской республики Белоруссия, это не так. Предстоящие на этой неделе выборы могут продемонстрировать, согласна ли Белоруссия с тем, что ее называют «последней диктатурой Европы» (этим названием страну одарила государственный секретарь США Кондолиза Райс), или последние остатки тирании на континенте будут, наконец, ликвидированы.
Если нелепый и зловещий белорусский президент Александр Лукашенко добьется своего, направление развития событий будет понятным. Он уже пригрозил, что получит во время голосования, по меньшей мере, 75 процентов голосов, а также сделал вызывающее страх предупреждение лидеру оппозиции Александру Милинкевичу, который пообещал вывести на улицы тысячи людей, если выборы будут сфальсифицированы (что кажется несомненным). «Никто не полезет на баррикады, чтобы бороться с Лукашенко, — заявил президент, — если будут провокации, мы им так врежем, что они даже не поймут, откуда пришел удар». Степан Сухоренко, глава сохранившего свое старое название КГБ, также обвинил лидеров оппозиции в том, что они намерены дискредитировать существующий режим, для чего в день выборов собираются совершить серию взрывов в толпе людей. Это страшная угроза, поскольку КГБ сам может установить взрывные устройства, а затем обвинить в ужасных последствиях оппозицию. Перспектива кровопролития после голосования 19 марта вполне реальна. Режим уже убивал своих противников в прошлом и без колебаний сделает это вновь.
Здесь очевиден намек на украинскую оранжевую революцию. К сожалению, такая аналогия вводит в заблуждение. В отличие от Украины, у оппозиции нет даже никакой зацепки в ключевых центрах политической власти. В парламенте нет ни одного оппозиционного депутата. Суды полностью преданы режиму. Все средства массовой информации контролируются государством. Пространство для народовластия самым драматическим образом сузилось после почти полной ликвидации общественного сектора. А поскольку 80 процентов национальной экономики находится в руках государства, там нет «олигархов-диссидентов», подобных украинским Петру Порошенко или Юлии Тимошенко, чтобы финансировать подполье.
Демократические белорусские активисты извлекли уроки из оранжевой революции. Но и Лукашенко тоже извлек такие уроки. Демократические и антидемократические силы сделали для себя противоположные выводы. Остается, однако, один общий момент, который может оказаться решающим: господин Лукашенко может узаконить свой режим только с получением демократического мандата. Право Всевышнего может действовать где-нибудь в мусульманском мире. Коммунистическая идеология может по-прежнему сохранять свою силу в Северной Корее. Однако в Европе единственный оставшийся выбор — это демократия. Какой бы трудной шарадой ни стали выборы для Лукашенко, провести их он обязан. А это дает силам оппозиции шанс для объединения и создает возможность летального исхода для режима, если возникнет массовое ощущение фальсификации. В этом основная слабость всех новых авторитарных режимов Европы, и Лукашенко здесь не исключение. Во время выборов они вынуждены считаться с демократическими силами, которые им непонятны и которые они неспособны контролировать.
И такие силы сегодня появляются. Большая часть оппозиции сплотилась вокруг Милинкевича, чья кампания нацелена главным образом на формирование у избирателей понимания того, что режим намерен подтасовать результаты выборов. Как и другие подобные движения, белорусская оппозиция выбрала цвет для своей кампании. Это голубой цвет джинсов, выбранный потому, что джинсы в советскую эпоху были символом идей свободы. Есть также свидетельства народной поддержки оппозиции, хотя большинство населения слишком запугано, чтобы открыто выражать свой протест Лукашенко, в связи с чем реально оценить состояние общественного мнения невозможно. Не вызывает сомнений то, что внизу существует массовое скрытое недовольство. Один опрос общественного мнения показал, что треть взрослого населения хочет уехать из страны, а среди категории людей моложе 30 лет эта цифра увеличивается до 50 процентов.
Мало кто надеется на быстрые перемены в Белоруссии. Однако уже возникает фундамент для таких перемен. Но мощным осложняющим фактором здесь является противодействие России. Многие в Москве рассматривают конфронтацию из-за Белоруссии в качестве последней битвы за «стратегическое пространство» в посткоммунистической Европе и видят в этой стране последнюю возможность для поддержания иллюзии имперской власти. Российский министр обороны Сергей Иванов, предупреждая Запад в прошлом месяце о том, чтобы он не вмешивался в дела Белоруссии, резко заявил: «Белорусы и русские — единый народ».
Однако очень важно, чтобы Запад все-таки вмешался. И не потому, что существование на континенте жестокой диктатуры является оскорблением для ценностей цивилизованного мира, а потому что на карту поставлен авторитет и репутация Запада. Бессмысленно говорить о строительстве демократии на Ближнем Востоке и в Афганистане, если мы бессильны перед лицом новой диктатуры в Европе.
В последние недели из США и Европы звучало много риторических заявлений с осуждением Лукашенко. Но пора сформулировать всеобъемлющий план действий, включающий масштабные экономические санкции на тот случай, если Лукашенко будет и впредь прибегать к насилию. Это последняя битва за демократию в Европе. И проигнорировать ее мы не вправе.
Робин Шеперд
The Financial Times
Перевод: Евгений Еремин
Inosmi.ru
Русский
English