Как живется в Германии семье известного белорусского политика Геннадия Карпенко, умершего больше девяти лет назад при странных обстоятельствах? Собираются ли дети и внуки Геннадия Дмитриевича получать немецкое гражданство? И что сообщила семье Карпенко экс-председатель Нацбанка Тамара Винникова, которая видела Карпенко незадолго до его смерти? Об этом и многом другом "Народной воле" рассказала вдова политика Людмила Карпенко.
— Какие у нас новости? Даже не знаю, как ответить на этот вопрос, — говорит Людмила Филипповна. — Все течет, все изменяется. Время бежит неумолимо, хочется остановить его, но день за днем пробегают и прибавляют нам годы. Один день проходит в хлопотах и заботах, а другой — в тоске и одиночестве. Вот уже более шести лет, как мы уехали из Беларуси. Разбросала нас немецкая земля, я живу на юге Германии. Дочь Татьяна с семьей живет в центре страны во Франкфурте, а сын Дмитрий с семьей на западе — в Ахене, это на границе с Голландией и Бельгией. Мы в этом году даже побывали на месте, где обозначена граница трех стран. Дома бываю редко. Дети очень заняты, жуткая здесь конкуренция, как неожиданно можно найти работу, так внезапно можно ее и потерять и поэтому, естественно, они нуждаются в моей помощи. За внучками необходимо присмотреть, да и мне с ними спокойнее и веселее. Я попеременно навещаю то сына, то дочь. Внученьки мои растут. Настюше уже 9 лет, после летних каникул пошла в четвертый класс. Учится хорошо, занимается еще плаванием и фигурным катанием. Младшей внучке уже 5 лет. Она родилась здесь, в Германии, на следующий год тоже идет в школу. Они прекрасно знают немецкий. От них мы учимся народному немецкому языку, так как они, как и все дети, приносят из школы и детского сада „горбушки". Для них легче общение на немецком языке, так что приходится часто напоминать, что они русские девочки. Здесь, в Германии, все, кто приехал из бывших стран СНГ, русские. Дети мои тоже хорошо знают язык, ведь они и свое высшее образование подтверждали на немецком, а порой и на английском языках. В этом отношении мне тяжелее, но на бытовом уровне общаюсь. А если какие-то письмо или документ надо оформить, то обращаюсь к детям.
— Людмила Филипповна, а вы по минскому дому не скучаете?
— Да, скучаю. Можно я отвечу афоризмом? Величайшее несчастье — быть счастливым в прошлом. Душевные раны не заживают. Нет той острой внезапной боли, а есть постоянная, кровоточащая, ноющая… От себя ведь не уйдешь и не уедешь!
— Вам же пока нельзя вернуться в Беларусь?
— Да, пока нельзя. Даже в паспорте стоит штамп, что мы можем ехать в любую страну мира, кроме Беларуси. Сможем приехать после получения немецкого гражданства или после смены власти в Беларуси. С высшим немецким образованием работающие люди могут получить гражданство по истечении шести лет проживания в Германии, так что мои дети уже могут стать полноправными гражданами этой страны. И по всей вероятности они будут получать гражданство — так проще жить: меньше волокиты с документами, да и отношение к иностранцам иное. А мне — только после восьми лет. Осталось полтора года, но не уверена, что стану гражданкой Германии: мне в этом нет необходимости.
Пожив здесь, могу сказать, что немножко приукрашенное у нас впечатление о Европе и жизни здесь. Чтобы чего-то добиться, необходимо очень много трудиться, учебу "грызть зубами", "карабкаться ногтями". Недаром говорят, что в Германии живут, чтобы работать, а в других странах — работают, чтобы жить. Менталитет и культура здесь совершенно иные, чем у нас. Мы порой не понимаем их поступки, как, впрочем, и они нас. А наш русский юмор, кто может понять?
И в то же время порядок, уважение и забота о стариках, медицина — все это здесь на высшем уровне.
— Новые друзья у вас в Германии появились?
— Знакомые у нас есть разных национальностей. Но истинных друзей… Пожалуй, в возрасте их везде тяжело найти. Люди, с которыми мы общаемся, даже не знают, кто мы такие и почему приехали сюда. Политика для простых людей здесь неинтересна, а порой даже настораживает и отталкивает их.
Знаете, даже здесь меня порой достает тупость, безграмотность, агрессивность белорусского „электората". Неужели за столько лет лень раскинуть мозгами, оглянуться вокруг? В конце концов, просто читать, все читать.
— А что для вас самой в Германии самое сложное?
— Нестабильность, ненадежность. То, что нет своего настоящего дома, куда хотелось бы идти, который согревает. Как-то одна женщина из Беларуси мне сказала: "Вы как птица, оторваны от белорусской земли и не приземлились еще здесь". Наверное, она права…
Мучает еще и то, что я не могу побывать на могилках моих самых близких любимых людей — мужа и родителей. В этом году умерла мать Геннадия Вера Михайловна. Она очень хотела увидеться с нами и говорила: буду жить, пока вы не приедете. Но вот не дождалась и мы не смогли даже с ней попрощаться. Разве это не тяжело?..
Обидно, что здесь, в Германии, я не могу в полной мере реализоваться, но в то же время спокойна за жизнь детей. И знаю, что здесь их будущее зависит от них самих, никакие посторонние силы им не помешают.
— В следующем году будет 10 лет, как не стало Геннадия Дмитриевича. Так время летит…
— Да. Время летит, а как будто все было вчера. Я благодарна газете "Народная воля" за то, что она интересуется нашей жизнью, вспоминает о Геннадии. А вот в этом году 6 апреля, в день годовщины гибели моего мужа, я просмотрела основные сайты в интернете и не нашла даже упоминания о нем. Обидно! И не простительно ОГП. И напротив, немцы, которые знали его, помнят об этом и всегда навещают нас в этот день. А на торжественном вечере, посвященном 20-летию партнерских связей между городами Есслинген и Молодечно, где в свое время мэром был Геннадий Карпенко, немецкий обер-бургомистр большую часть своего выступления уделил Карпенко…
— Вы собирались написать книгу о муже…
— Я делаю наброски. Думаю, зимой буду более плотно работать над ней. Скажу прямо, тяжело вспоминать, тяжело писать…
— В одном из своих интервью вы сказали, что хотели бы о многом расспросить экс-председателя Нацбанка Тамару Винникову, которая сбежала из-под охраны как раз в день похорон Геннадия Карпенко. В прессе писали, что она якобы видела Геннадия Дмитриевича незадолго до его смерти. Вам удалось встретиться?
— Нет, встретиться не удалось, в этом есть сложности и с моей, и с ее стороны. Но я разговаривала с ней по телефону. Да, действительно, они виделись накануне смерти Геннадия — 27 марта 1999 года. Было условлено встретиться через пару дней еще раз, но, как она сказала, больше они не увиделись, хотя журналистка Людмила Осинская, единственный свидетель последних 20 минут жизни здорового и веселого Карпенко, утверждала, что Геннадий виделся с Тамарой Дмитриевной в тот страшный, трагический день 31 марта. Я уточнила некоторые обстоятельства, фамилии, мы обсудили поведение некоторых людей. Ну, например, могу сказать, что человек, который покушался на жизнь Геннадия и подкладывал ему смертоносные таблетки во время обследования в клинике еще в 1997 году, работал в то время в "Беларусбанке", в подчинении Тамары Винниковой. Но он вскоре внезапно умирает. Вернее, я считаю, его убирают как неугодного лишнего свидетеля и хоронят уже под другой фамилией, именем и отчеством. Забавно? Говорили и о существующем на тот момент списке людей на уничтожение, который должны были передать Карпенко и в котором одним из первых было указано его имя. Говорили о том, что и в оппозиции есть люди, которые грозились расправиться с ним. В предыдущем интервью для "Народной воли" я перечисляла много вопросов, которые остаются без ответов. Необходимо расследование, причем независимое, но как это сделать, кому оно нужно? Могу еще сказать, что существовал еще один список, в котором были указаны фамилии внедренных внештатных сотрудников КГБ в партии. Прочее говорить пока рано. К тому же некоторые фамилии Винникова не назвала, ведь телефон тоже имеет уши… В отношении Геннадия она без сомнений ответила, что его "убрали".
— Следите ли вы за событиями, которые происходят в Беларуси?
— Безусловно. Последнее, что меня возмутило, но не удивило, это переизбрание председателя Белорусской социал-демократической партии (Грамада) Александра Козулина. За такое даже в криминальном мире не щадят, а у нас как будто так и должно быть, подставить, обгадить своих же. И если тебе больно, то пусть будет еще больней, это же не у меня. Я приветствую освобождение Александа Козулина. Кончились страдания, дай Бог, чтобы наступила светлая полоса в его жизни…
— Вы, наверное, в курсе, что в последнее время А.Лукашенко стал часто появляться на публике со своим третьим сыном Николаем, мама которого, как он сам рассказал, работает врачом. Об этом писали многие журналисты, в том числе и немецкие…
— Белорусский президент, наверное, считает это своим достоинством. Кстати, бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер был четырежды женат. И всегда официально. Нужно заметить, что бывшему канцлеру по немецкому закону приходится содержать трех своих бывших жен. Своих детей у Шрёдера нет. Помимо дочери от первого брака последней жены Дорис Шрёдер-Копф Клары чета Шрёдеров удочерила трехлетнюю российскую девочку Викторию, из детского дома в Санкт-Петербурге, а затем усыновила и годовалого русского мальчика. Вот это пример для подражания. Вот этим можно гордиться.
Сентиментальные немцы прониклись любовью к чадолюбивому Шредеру. По крайней мере, в настоящий момент 52 процента сограждан считают его более сильным лидером, чем правящую Ангелу Меркель.
— В одном из своих интервью, рассуждая о счастье, вы сказали: "Женщина в жизни должна состояться как жена, мать, бабушка". Вы состоялись?
— Я считаю, что божье предназначение любой женщины состояться как жена, мать и бабушка.
О себе всегда тяжело говорить. В первую очередь необходимо спросить у моих детей и внучек. Думаю, что скорее всего я состоялась. Все, что необходимо от родителей, мои дети получили: любовь, уважение, понимание и помощь. Я как курица-наседка и по сегодняшний день их опекаю. С внучками у меня тоже полное взаимопонимание. Я в них души не чаю, да и меня они любят. Старшая, что в Беларуси живет, постоянно пишет, звонит, советуется. Мы с ней порой и по ночам секретничаем. А младшие говорят: "Бабуля, ты у нас самая лучшая в мире!" И это бальзам на душу!
А вот с ролью жены сложнее. Не уберегла я своего мужа… В одном из своих интервью он сказал: "Я благодарен жене за тот тяжкий труд, который она взвалила на себя: это и работа, и хлопоты по дому, и воспитание двоих детей. Она освободила меня от многих дел, и я своим вниманием стараюсь ее отблагодарить. Людмила со мной и в радостные, и в трудные дни. Она никогда меня ни в чем не упрекнула и не обидела. Словом, она настоящий друг. И этого нельзя не ценить". Да, мы понимали друг друга с полуслова. Но ведь так и должно быть в нормальной семье. Так что даю вам право судить обо мне как о жене.
— Если вернетесь в Беларусь, куда сразу направитесь? Каким будет ваше первое дело?
— На кладбище, прямо с вокзала…
Марина Коктыш
Народная воля
Фото из семейного архива
Русский
English